Новости

Углеводам быть

Эксперты Американской академии педиатрии (American academy of pediatrics, AAP) предостерегают от использования низкоуглеводных диет при лечении детей и подростков ссахарным диабетом или риском его развития. Такое мнение они высказали в опубликованном клиническом отчёте 1, выразив обеспокоенность по поводу негативного влияния, которое может оказать ограничительный режим питания.

Исследования демонстрируют, что дети и подростки получают более половины энергии из углеводов, употребляют большое количество добавленного сахара, а свыше 50% калорий приходит из продуктов, подвергшихся ультраобработке2,³.

Растёт популярность ограничения углеводов для снижения веса, контроля гликемии, уменьшения уровня инсулина или потребности в нём, а также для улучшения метаболического здоровья у взрослых 4,⁵. Однако в педиатрической практике данные об их пользе для лечения ожирения и диабета отсутствуют.

Умеренное ограничение сахаров определяют как 26–44% от общего количества калорий, низкоуглеводное — меньше 26%, очень низкоуглеводное — меньше 20% (50 г в сутки), а при кетогенной диете количество составляет менее 20 г в день. У детей кетогенные рационы входят в схемы терапии эпилепсии, но озабоченность вызывает их долгосрочное влияние на рост, здоровье костей, гиперхолестеринемию, сердечную функцию и другие параметры организма 6.

Ограничительные диеты нарушают пищевое поведение, есть связь между недостатком нутриентов и ухудшением психического здоровья в детстве. Обычный ребёнок в возрасте 4–18 лет должен получать 10–30% энергии в виде белка, 25–35% из жиров (менее 10% насыщенных)7. Оставшиеся 45–65% поступает из углеводов, однако на добавленный сахар должно приходиться не более 10% калорий в день.

Исследования показывают, что для снижения веса важнее контроль калорий, а не распределение макронутриентов 8. Кроме того, существует множество доказательств того, что улучшение показателей ожирения, диабета и сердечно-сосудистых заболеваний связано с сокращением углеводов из добавленного сахара и обработанных пищевых продуктов⁹.

Ограничительные диеты нарушают пищевое поведение. Есть связь между такими диетами и ухудшением психического здоровья ребёнка, который до 18 лет должен получать до 65% энергии из углеводов.

Рекомендации, представленные в отчёте, можно резюмировать так:

диеты с содержанием углеводов, которые обеспечивают меньше 26% суточной энергии (20–50 г), не рекомендуются детям и подросткам с диабетом 1-го типа, кроме случаев, когда они с соблюдением правил безопасности находятся под контролем команды по лечению диабета10;

для профилактики и лечения диабета 2-го типа следует уменьшить потребление углеводов, содержащих мало питательных веществ: обработанных продуктов, рафинированного зерна, добавленного сахара, подслащённых напитков 11;

питание должно обеспечивать нормальный рост и развитие, соответствовать индивидуальным потребностям, при этом ключевой момент в формировании рациона — персонализация 12,¹³;

основными источниками углеводов в детском рационе должны быть фрукты, овощи, цельнозерновые крупы, бобовые; следует выбирать нежирные источники белка (птица, рыба, бобовые, молочные продукты), моно- и полиненасыщенные жиры 14;

необходимо ограничивать не углеводы как таковые, а сладкие напитки, соки, добавленные сахара, ультраобработанные продукты — это значительно улучшает уровень глюкозы в крови и контроль веса 15;

детям следует избегать сидячего образа жизни и стремиться уделять 60 мин в день аэробной активности от умеренной до высокой 16;

все дети с диабетом должны находиться под наблюдением своего педиатра, взаимодействующего с многопрофильной командой по лечению диабета;

пациенты в неблагоприятном социально-экономическом положении имеют препятствия при соблюдении рекомендаций по питанию и повышенный риск диабета17.

Берегите детей

Головная боль у взрослых может иметь в своей основе травмирующие события, которые человек пережил в детстве. К такому выводу пришли авторы работы, опубликованной в конце октября 2023 года в журнале Neurology 18. В метаанализ, на котором основана статья, включены 28 исследований с общим количеством участников 154 739 человек из 19 стран.

Как минимум о единичном опыте травматизации в детстве сообщил 31%, а у 16% участников были диагностированы первичные головные боли. У респондентов, перенёсших хотя бы один эпизод, заболевание было диагностировано в 26% случаев по сравнению с 12% участников, у которых не было негативных событий. Исследователи не разделяли респондентов по типам головных болей и фиксировали все виды — мигрень, боли напряжения, кластерные и хронические.

В США 64% людей сообщают, что испытали по крайней мере один эпизод неблагоприятного детского опыта, при этом в мире более 1 млрд детей ежегодно подвергаются жестокому обращению и пренебрежению. Хроническое воздействие стрессовых обстоятельств имеет негативные физиологические исходы. Эти дети подвергаются бóльшему риску плохих последствий для жизни и здоровья, таких как метаболические нарушения, тревога, депрессия, употребление психоактивных веществ, хронические боли, рискованное поведение 19.

Как отмечают авторы метаанализа, полученные результаты не доказывают, что такие переживания вызывают головные боли. Пока данные лишь демонстрируют ассоциацию, при этом она весьма значима. Исследователи обнаружили, что люди, имевшие одно или несколько травматических событий в детстве, на 48% чаще страдали головными болями, чем те, кто не сталкивался с невзгодами.

Исследователи обнаружили, что люди, имевшие одно или несколько травматических событий в детстве, на 48% чаще страдали головными болями по сравнению с теми, кто не сталкивался с невзгодами.

По мере добавления количества негативных эпизодов в раннем возрасте вероятность возникновения головных болей также растёт. Единичное травматическое событие увеличивало риск на 24% (ОШ 1,24; 95% ДИ 1,14–1,35), тогда как четыре или более негативных эпизодов повышали вероятность вдвое (ОШ 2,09; 95% ДИ 1,83–2,38). Гипотеза о том, что распространённость и риск головных болей связаны с детскими событиями по принципу «доза–реакция», появилась ещё в 2010 году 20.

Не разделяя респондентов по характеру головной боли, авторы очень подробно изучили виды травмирующих событий, описав два типа. К первому, связанному с угрозами, они отнесли серьёзные семейные конфликты, физическое, сексуальное, эмоциональное насилие, а также обещание их применения или наблюдение за такими эпизодами.

Во второй тип событий, связанный с депривацией, включили пренебрежение, экономические трудности, наличие члена семьи в тюрьме, разлуку с родителями, их развод или смерть. В этой же группе — проживание в семье, где есть члены с хронической инвалидностью или заболеванием, включая психическое, атакже злоупотребляющие алкоголем или психоактивными веществами.

Оказалось, что травмы, вызванные угрозами, были связаны с увеличением головных болей на 46% (ОШ 1,46; 95% ДИ 1,32–1,60), при этом для физического и сексуального насилия показатель равнялся 60%. События из группы депривации повышали вероятность на 35% (ОШ 1,35; 95% ДИ 1,23–1,49). Наибольший же риск — почти в 3 раза выше — был у тех пациентов, кто в детстве испытал пренебрежение.

Помимо исследований, связывающих неблагоприятные ранние события с головными болями взрослых, есть работы об их появлении уже в детском возрасте21,²², атакже о высокой вероятности развития непсихотических расстройств и даже психических заболеваний — 14,0 против 2,8% у детей, не подвергшихся такому воздействию²³.

Часы для сердца

Учёные Стэнфордской медицинской школы полагают, что «умные» часы способны помочь врачам обнаруживать нерегулярный сердечный ритм у детей. Этот вывод они сделали, анализируя медицинские карты пациентов педиатрической кардиологии клиники, а результаты исследования представили в конце 2023 года в журнале Communications medicine 24. Одной из находок специалистов было то, что наручные гаджеты, оснащённые специальными датчиками, обнаруживали аритмию даже в тех случаях, когда с этим не справлялись стандартные методы мониторинга.

Беспокойство по поводу нарушений ритма — одна из наиболее частых причин обращения в детской кардиологии 25. Ещё недавно для контроля работы сердца приходилось 24–48 ч носить неудобный холтеровский монитор. Сегодня часто достаточно наклеить один датчик, который можно не снимать неделями, однако и он не лишён недостатков — иногда отпадает или вызывает раздражение кожи. Кроме того, даже нескольких недель порой недостаточно — детские аритмии непредсказуемы, а между эпизодами могут проходить месяцы²⁶. Длительный же мониторинг подразумевает инвазивную имплантацию²⁷.

«Умные» часы приобретают всё большую популярность для контроля здоровья, и официальная медицина уже признаёт их ценным диагностическим инструментом28. В частности, мобильное приложение Apple одобрено Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (Food and drug administration, FDA) для снятия ЭКГ у людей старше 22 лет, а начиная с 13 лет в нём доступно уведомление о высокой частоте пульса²⁹.

Многие производители стремятся сделать свои гаджеты инструментами контроля за здоровьем, но в этом исследовании авторы основывались именно на использовании «умных» часов Apple Watch (компания Apple не участвовала в работе или её финансировании). За четырёхлетний период в медицинских записях пациентов эти устройства упоминались 145 раз, причём 18 пользователей сняли с их помощью ЭКГ, а 23 получили оповещения о перебоях.

У 41 ребёнка были нарушения сердечного ритма, подтверждённые традиционными методами диагностики, у 29 детей аритмии диагностировали впервые, а в 10 случаях расстройства, зафиксированные гаджетом, не были найдены стандартным мониторингом. Хотя обнаруженные аномалии не представляли угрозы для жизни, они способны вызывать ощущение сердцебиения, головокружение и обмороки.

Для этих часов показана отличная корреляция их данных с отведением I стандартной ЭКГ даже у недоношенных новорождённых30, и подобные результаты ранее были получены у пациентов до 16 лет 31. Однако точность датчика ограничена при частоте сокращений более 210 в минуту³², также есть проблемы с фиксацией тахиаритмий продолжительностью менее 60 сек³³. Эти факты говорят не столько об ограничениях метода, сколько о том, что необходимо разработать для «умных» часов алгоритмы, более адаптированные к реальным особенностям детского сердечного ритма.