Больно ли это?
Рубрикатор медицинского контента →
Больно ли это?
Опубликовано 20/05/2022 в категории "Журнал StatusPraesens".

Содержание

Больно ли это?

Оценка мимики лица для выявления страдания плода и новорождённого: ближайшая перспектива

Авторы: Людмила Ивановна Ипполитова, докт. мед. наук, проф. кафедры госпитальной и поликлинической педиатрии ВГМУ им. Н.Н. Бурденко,
Наталья Владимировна Коротаева, канд. мед. наук, доц. той же кафедры (Воронеж)

Копирайтинг: Сергей Лёгкий

В феврале 1985 года у женщины-юриста Джилл Лоусон родился недоношенный мальчик Джеффри, вскоре после этого младенец перенёс операцию на открытом сердце. Только после его смерти, 5 нед спустя, мать узнала о том, что во время всей операции ребёнок бодрствовал и был в сознании, находясь лишь под действием миорелаксантов.

Анестезиолог пояснил, что ребёнок «слишком мал, чтобы перенести наркоз», кроме того, «нигде не продемонстрировано, что недоношенные дети чувствуют боль»1. Речь не шла о медиках-злодеях или о врачебной ошибке — каноны того времени (всего лишь 35 лет назад!) свидетельствовали, что для полостного хирургического вмешательства, которое перенёс новорождённый, достаточно отключить работу мышц и обеспечить дыхательную поддержку2. А наркоз недоношенным не нужен.

Отношение к боли в разное время отличалось. Довольно долго явление считали положительным симптомом, признаком выздоровления в крепком организме, тогда как потеря чувствительности часто означает серьёзные нарушения, немощь и близкую смерть. Надо заметить, что это не представления древних людей или заблуждения Средних веков, а сравнительно недавний постулат — именно так в 1826 году писал американский врач Феликс Паскалис в «Трактате о боли»3.

Интересно, что способность переживать или терпеть боль ставили в зависимость от пола и других демографических признаков — считалось, что женщины чувствуют боль сильнее, а старики — меньше. Детскую боль особо не обсуждали — младенцы о ней не рассказывали, да и действенных средств для борьбы с ней не было. Довольно долго наука, в том числе медицина, этот вопрос не изучала вообще: сначала мешал постулат Чарльза Дарвина, что дети — «низшие существа» с недоразвитой нервной системой, а потом — предположение, что незавершённая миелинизация нервов препятствует передаче импульсов, провоцирующих болевые ощущения.

Систематический обзор 2016 года: за 14 дней в ОРИТН новорождённый переносит 7,5–17,3 инвазивных и болезненных процедур в сутки — установка катетеров, санация дыхательных путей и т.д.

Двойственное отношение к боли формировали и церковные устои, полагавшие её неким заслуженным наказанием, «искуплением вины». Представление о греховности подавления этого ощущения было настолько сильным, что после открытия эфира и хлороформа возникло мощное сопротивление их использованию. Что же касается педиатрической практики, то большинство исследований XIX и XX веков способствовали убеждению врачей в том, что плод и новорождённый не способны испытывать боль. Первые сдвиги произошли лишь в конце прошлого столетия, после возрастания родительской активности и публикации в 1980-х годах новых научных работ4, 5.

Боль с последствиями

Проведённый в 2016 году обзор 18 исследований продемонстрировал, что новорождённый за 14 дней пребывания в отделении реанимации или интенсивной терапии в среднем переносит за сутки 7,5–17,3 инвазивных процедур, сопряжённых с болью. Наиболее частые — взятие капиллярной крови на анализ из прокола кожи пятки, отсасывание слизи из дыхательных путей, венепункция и установка периферичес­кого катетера6. С одной стороны, это говорит о возросшем объёме квалифицированной помощи, направленной на выживание младенцев. С другой — заставляет задуматься, насколько такое массированное вмешательство вынуждает страдать вновь появившегося человека, какой след эти действия оставляют на его теле и в сознании.

Вероятно, переломным моментом в признании того, что дети тоже испытывают боль и она причиняет им вред, стала статья Кануалджи Ананда (Kanwaljeet J.S. Anand) с соавт., опубликованная в 1987 году и развеявшая большинство мифов в этой области. Они продемонстрировали лучшую выживаемость и меньшее количество послеоперационных осложнений у новорождённых, перенёсших вмешательство с анестезией, по сравнению с «традиционно необезболенными»7. До этого момента исследователи признавали неонатальные реакции декортикальными, отрицали наличие воспоминаний о переживаниях и сообщали, что высокий порог болевых раздражителей с физиологической точки зрения «должен защитить» младенцев. В том же 1987 году была разработана первая валидированная шкала поведенческой оценки боли у младенцев, основанная на изменении выражения лица и модуляциях крика. Полученные данные о вариабельности мимических действий уже тогда показали, что боль влияет на экспрессивность голоса и мимики даже на самом раннем этапе развития, гораздо раньше чем появляется возможность для усвоения паттернов эмоционального реагирования8.

Как выяснилось позже, нейрофизиологические записи показывают сильную спинальную ноцицептивную рефлекторную активность и отчётливые кортикальные потенциалы в ответ на повреждение. Более того, чем моложе организм (т.е. чем менее миелинизированы аксоны его нейронов), тем дольше длится это вызванное возбуждение; с увеличением постнатального возраста продолжительность персистенции импульса постепенно сокращается.

По мере миелинизации аксонов нервных клеток ощущение боли становится более локализованным и крат­ковременным, меньше иррадиирует и реже формирует в ЦНС очаги застойного возбуждения.

Есть и ещё одна особенность восприятия боли новорождёнными — когда вредная стимуляция повторяется или сохраняется (например, при регулярных манипуляциях в отделениях интенсивной терапии или хирургии), болевые эффекты переживают по времени период самого травмирующего воздействия, продолжаясь после его прекращения и вызывая максимально глубокие изменения9. Фактически это означает, что младенцы не просто чувствуют боль, а испытывают её последствия дольше и переносят тяжелее, чем более взрослые пациенты, причём исследования с помощью функциональной МРТ подтверждают — детский мозг реагирует при более низких сенсорных порогах10. Очередная, подтверждённая результатами исследований деталь ощущения боли новорождёнными — сенсибилизация: ЦНС младенца может так же сильно отреагировать на смену подгузника, как и на боль, если за полчаса до этого ему брали анализ капиллярной крови или производили другую столь же инвазивную процедуру.

Если собрать воедино все эти тонкости реагирования на боль детей, только появившихся на свет, особенно недоношенных, получается, что в период пребывания в реанимации или ПИТ на фоне значительного числа медицинских манипуляций они находятся в состоянии непрекращающейся боли.

Опасные коммуникации

Последовавшие за сменой парадигмы исследовательские работы подтвердили страдания детей при болевом воздействии, полную включённость головного мозга в этот процесс (болевые сигналы достигают коры уже на 22-й неделе гестации, а кортикоталамические тракты, отвечающие за их сознательное восприя­тие, развиваются к 29 нед беременности11), а также выявили множество негативных исходов, которые следуют за такими переживаниями в раннем возрасте. Уже упоминавшийся К. Ананд и соавт. несколько позже показали, что боль, перенесённая в течение неонатального периода, вызывает долгосрочные изменения в нейронных сетях и поведении, что опровергает теорию о том, что младенцы «не помнят» болезненные переживания12.

Все неонатальные воздействия происходят на фоне интенсивного развития мозга и программирования гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой оси. Это период, когда формируются синаптические связи, создаются интегрированные кортикальные сети. Возникающая в такой момент ятрогенная болевая стимуляция грубо нарушает эволюционно заложенный процесс.

Как выяснилось в ходе дальнейших исследований, даже рутинное отсасывание слизи из трахеи инициирует изменения мозгового кровотока13. Тут следует заметить: одна из сложностей диагностики в раннем возрасте — трудная дифференцировка соматических и поведенческих реакций, возникших в результате боли, стресса или тревоги14. В частности, человеческий мозг дифференцированно реагирует на тактильные ощущения и боль лишь с 35–37 нед беременности, а до этого момента укол, тепловое воздействие, прикосновение — вероятно, даже звук! — вызывают неспецифические диффузные дельта-всплески мозговой активности, получившие образное название «нейронная вспышка»15. Именно поэтому в отношении инвазивных вмешательств логичнее говорить о боли/стрессе как об однотипном явлении.

Болевое воздействие у новорождённых сопровождается повышением пула провоспалительных цитокинов в ЦНС и гиперстимуляцией незрелых нейронов, ассоциировано с усилением апоптоза и отклонениями в развитии мозга. Воздействие процедурного стресса коррелирует с замедлением развития белого и подкоркового серого вещества, сказывается на IQ и зрительно-перцептивных способностях в школьном возрасте16, 17, 18. Высокоинвазивные процедуры у недоношенных могут приводить к замедлению роста таламуса и объёма полушарий, нарушению функциональной связи между сенсомоторной корой и таламусом19. Примечательно, что именно эта часть мозга выступает ретранслятором ноцицептивной чувствительности в серое вещество; жизненная потребность организма в минимизации стрессорных воздействий вынуждает мозг разрывать «опасные» коммуникации. По всей видимости, именно эти причинно-следственные связи могут играть ключевую роль в формировании последствий боли и неудовлетворительного нейроразвития у ребёнка20. Похожие нарушения морфологии продемонстрированы также для гиппокампа и миндалевидного тела21.

Помимо влияния на структурное и функциональное развитие мозга, перенесённые в младенчестве эпизоды боли значимо влияют на её восприятие впоследствии — повторные уколы иглой в неонатальном периоде могут на всю жизнь изменять чувствительность спинальных сенсорных нейронов не только к потенциально вредоносной, но и к безобидной механической стимуляции22. Люди, родившиеся чрезвычайно недоношенными и перенёсшие оперативное вмешательство в период новорождённости, жалуются на умеренно выраженную или сильную постоянную боль достоверно чаще, чем появившиеся на свет в срок23.

Перечисленным не исчерпывается тот ущерб, который неонатальная боль оказывает на ближние и дальние исходы. Обнаружены связи между болезненными процедурами в раннем возрасте и снижением реакции мозга на сенсорные стимулы24, долгосрочными расстройствами памяти25, изменениями двигательной активности, защитным абстинентным и тревожно-депрессивным поведением26, нарушением социализации27, задержкой постнатального роста28 и такими состояниями, как наркомания, алкоголизм или ожирение29.

К не совсем очевидным, но весомым последствиям младенческой боли можно отнести и такое: было показано, что страх, связанный с предыдущими инъекциями, становится одной из причин, по которым родители не соблюдают рекомендуемый график иммунизации своих детей30.

Измеряем субъективное

Несмотря на полученные за 30 лет сведения, многие новорождённые пациенты практически не имеют обезболивающей терапии31 или получают её недостаточно32. Причина тут уже не в устаревших представлениях, а в том, что эффективные для взрослых анальгетики могут не подходить для использования у младенцев, и даже когда их применение возможно, часто возникают сложности с подбором адекватной дозы — недоношенный ребёнок не скажет, что ему всё ещё больно, а продолжение или прекращение плача не всегда коррелирует с интенсивностью ощущений.

Учитывая, что боль — во многом оценочное понятие, а младенцы не в состоянии рассказать о своих переживаниях, Международная ассоциация по изучению боли (International association for the study of pain, IASP) пересмотрела своё первоначальное утверждение о субъективности этого ощущения. В новой редакции документа определение было дополнено такой фразой: «неспособность общаться вербально не отрицает возможности того, что человек испытывает боль и нуждается в соответствующем лечении»33.

Исходя из невозможности вербальной самооценки, для суждения об эффективности анальгетиков и достаточности дозировки требуется чувствительный и специфичный метод измерения уровня боли/стресса, желательно с референсными критериями, учитывающими возрастные особенности пациента. Младенцы не могут описать свою боль, а значит, её оценка базируется лишь на косвенных изменениях в поведении и физиологии, таких как выражение лица, плач, частота сердечных сокращений34. Их полезность в качестве меры результата неоспорима, но сложно точно утверждать, что эти признаки вызваны только ноцицептивным воздействием35.

Реакции новорождённого на болевые раздражители можно разделить на физиологические, поведенческие, гормональные и психические (табл.).

Таблица. Реакции новорождённого на боль45

Физиологические Поведенческие Гормональные Психические
• Тахикардия.
• Снижение на­сы­ще­ния ар­те­ри­аль­ной кро­ви кис­ло­ро­дом.
• Повышенное АД.
• Учащённое ды­ха­ние.
• Потливость ла­до­ней и стоп (на­блю­да­ет­ся у до­но­шен­ных).
• Возможно по­вы­ше­ние внут­ри­глаз­но­го дав­ле­ния





 • Мимика ли­ца но­во­рож­дён­но­го, вы­ра­жаю­щая сте­пень бо­ли, или от­сут­ствие гри­ма­сы, дви­же­ние бро­вей, смы­ка­ние век и по­яв­ле­ние но­со­губ­ной бо­роз­ды.
• Движения ко­неч­нос­тей, на­при­мер вы­прям­ле­ние ног.
• Движения все­го те­ла, сжа­тие ку­ла­ков.
• Плач, стон и хны­ка­ние		 • Повышение уров­ня ка­те­хол­ами­нов (ад­ре­на­ли­на, нор­ад­ре­на­ли­на).
• Повышение уров­ня кор­ти­зо­ла, аль­до­сте­ро­на, глю­ко­зы, ре­ни­на в кров­и (че­рез 1 ч дей­ст­вия но­ци­цеп­то­ров на­блю­да­е­мая кон­цент­ра­ция ре­ни­на воз­вра­ща­ет­ся к нор­ме).
• Колебания уров­ня ин­су­ли­на		 • Чрезмерная чув­ст­ви­тель­ность.
• Тре­во­га.
• Нарушения сна (бес­сон­ни­ца или ги­пер­сом­ния).
• Расстройства бод­рст­во­ва­ния

На основании сочетания тех или иных признаков разработано множество шкал оценки боли, вот лишь некоторые из них:

Улыбнись до рождения

Трёхмерное ультразвуковое исследование плода совершило настоящий прорыв во внутриутробной диагностике. Оно не только подарило возможность увидеть очертания будущего ребёнка, определить пол, предлежание и положение пуповины, что делали и при 2D-сканировании, но и позволило оценивать состояние внутренних органов, а также находить пороки и аномалии развития.

Режим ультразвукового разрешения 4 D — ещё один шаг на этом пути: теперь можно видеть трёхмерную картинку в реальном времени, а это уже позволяет отслеживать гемодинамику, движения и мимику растущего организма (рис. 1). Появление этой возможности положило начало изучению нейробиологии плода, которая долгое время оставалась скрытой для исследователей. Изучение жизнедеятель­ности будущего ребёнка в утробе матери может дифференцировать нормальные и патологические двигательные паттерны, что делает возможным раннее распознавание нарушений развития мозга. Выражения лица, наблюдаемые с помощью 4D-сканирования, представляют собой маркёр для нейроповеденческих выводов и значимы для становления материнских чувств36.

Рис. 1. Дополнительный критерий дистресса у плодов с 22–24 нед гестации — определение при 4D-УЗИ двигательных маркёров (AU), кодируемых согласно Facial Action Coding System (FACS). Чаще всего интранатально удаётся определить AU 1, 2 и 4 — сморщивание бровей и переносицы, зажмуривание глаз (а, б).

Из основных выражений, характерных для плода, выделяют моргание, зевоту, сосание, движения рта, высовывание языка, хмурый взгляд и улыбку37. Однако некоторые исследователи сообщают и о мимике, более присущей младенцам, например о гримасах или плаче38.

Замечено, что у плодов, соответствующих по степени развития гестационному возрасту, наиболее встречаемое мимическое действие — движения рта, тогда как при отставании роста не было никакой существенной разницы по частоте между ними и морганием39. Также известно, что количество сложных выражений лица, таких как улыбка и хмурый взгляд, увеличивается со сроком беременности40.

Первое описание острой боли у человеческого плода с помощью инструмента, основанного на выражении лица, появилось в 2018 году. Исследователи произвели 4D-ультразвуковую запись мимики плода до и после введения анестетика, предшествовавшего выполнению баллонной эндотрахеальной окклюзии, а затем представили видео специалистам по использованию неонатальной лицевой системы кодирования боли. Если метод выдержит этапы формальных валидационных исследований, он способен помочь объективно оценивать дистресс и контролировать эффективность обезболивающих процедур для плода при внутриутробных вмешательствах41.

В этом направлении ещё много интересного, например, частота мимических выражений у близнецов отличается от таковой при одноплодной беременности, в частности, у двойняшек реже встречалось хмурое выражение лица42. Также появились работы, подтверждающие эмоциональную реакцию плода на музыку43.

Частота мимических реакций у близнецов отличается от «единоличников»: у развивающихся «в хорошей компании» достоверно реже регистрируют хмурое выражение лица (насупленные брови).

В рамках собственного исследования для оценки дистресса мы отобрали и проанализировали лицевые движения, наиболее часто встречающиеся у детей с подтверждёнными критериями suspicious («подозрительные») или pathological («патологические») на КТГ, согласно клиническому протоколу FIGO. Взяв письменное разрешение у матери на использование материалов в научно-исследовательских целях, мы обследовали с помощью УЗИ-сканера GE Healthcare Voluson E10 с видео- и фотофиксацией лицевых движений все плоды со следующими КТГ-изменениями:

- базальный ритм менее 100/мин; - снижение вариабельности ритма; - сальтаторный или синусоидальный ритм; - повторяющиеся поздние или пролонгированные децелерации при записи более 30 мин.

По материалам этой работы мы предложили способ определения дистрессового состояния плода внутриутробно на основании оценки двигательных дескрипторов и получили патент на изобретение №2019114714/14(028141)44.

Стоит заметить, что исследования показали различия в представлениях о валидности и достоверности этих инструментов. Также в одном из недавних обзоров отмечена важная деталь — сотрудники, имеющие практический опыт использования шкал в своей повседневной практике, весьма скептически относились к результатам, полученным на их основе45.

За последние десятилетия было разработано множество инструментов оценки боли, и на сегодняшний день их доступно более 40 только для новорождённых и младенцев46. И всё равно нельзя сказать, что вопрос идентификации этого состояния и адекватного определения интенсивности уже решён — даже методы, претендующие на объективность, такие как ЭЭГ47, инфракрасная спектроскопия48, функциональное магнитно-резонансное обследование49, измерение вариабельности сердечного ритма, кожной проводимости или реакции зрачка, хотя и используются довольно широко, не всегда доступны и ещё недостаточно подтверждены50.

Зеркало души

В 2009 году американская компания Fox выпустила телесериал «Обмани меня» (Lietome), где доктор Кэл Лайтман и его коллеги помогают в расследованиях, интерпретируя мимику лица подозреваемых. Чтобы раскрыть ложь, главному герою достаточно пообщаться с человеком пару минут или посмотреть видеозапись разговора. Оказывается, подобная технология — вовсе не выдумка сценаристов, как могло показаться.

Прототип доктора Лайтмана — профессор психологии Калифорнийского университета Пол Экман (Paul Ekman), посвятивший десятки лет исследованию мимики и жестов и признанный крупнейшим специалистом в этой области в мире. Также он входит в ТОП-20 наиболее известных психологов и в сотню самых влиятельных людей в 2009 году по версии журнала Time51. Свою теорию Экман описал в книге «Психология лжи» (Tellinglies) и впоследствии положил её в основу комплексного инструмента для объективного измерения движений лица — системы кодирования лицевых движений (Facial Action Coding system, FACS), которую сегодня применяют и цитируют наиболее часто52. В настоящий момент учёный возглавляет Paul Ekman Group — компанию по развитию способностей определения эмоций и микровыражений53.

Пол Экман, проф. психологии Калифорнийского университета и крупнейший в мире специалист в изучении мимики и жестов, разработал систему распознавания выражений лица младенцев — BabyFACS.

Для оценки выражений лица младенцев существует модификация системы Экмана — BabyFACS. Основной критерий диагностики — двигательная единица (AU), кодируемая согласно таблице дескрипторов с обязательным отражением интенсивности и симметричности. Для удобства понимания и кодирования каждой AU лицо можно разделить на основные позиции, которые считают ключевыми, опорными точками измерения.

Фактически большая часть вариаций мимики в ответ на боль у новорождённых любых сроков гестации может быть ограничена семью действиями на лице, т.е. одной из следующих мимических единиц:

Безусловно, запомнить различные сочетания даже семи действий для точной верификации боли весьма проблематично. Следует также принять во внимание, что характеристики лица ребёнка первого года жизни непостоянны: преобладание жировой ткани сменяется заметным изменением черт и более ясным выражением по мере взросления. Это можно объяснить и тем, что, несмотря на первоначальную организацию лицевых выражений в подкорковых структурах, интенсивное развитие мозга со временем интегрирует эти функциональные структуры в более высокие когнитивные и эмоциональные системы, а значит, картина должна отличаться в зависимости от возраста.

Возможный путь для более точной диагностики — систематизация выражений лица. С этой целью мы начали кодировать мимические движения новорождённых (рис. 2, 3), и на сегодня эта работа успешно завершена — сотрудниками кафедры госпитальной и поликлинической педиатрии им. Н.Н. Бурденко создана и зарегистрирована в Федеральной службе по интеллектуальной собственности база данных «Реестр эмоциональных реакций новорождённых детей различного гестационного возраста». Есть публикации о существовании подобных баз видеоданных в других странах54.

Рис. 2. Пациент D53737-19-01-15-1. Гестационный возраст при рождении — 34 нед 2 дня, скорректированный возраст на момент исследования — 36 нед 2 дня. Согласно FACS, определены AU 4, 6, 9, 20, 43 — зажмуривание глаз, сморщивание бровей и переносицы, приподнятость щёк, растянутые губы, открытый рот. Фото публикуется с согласия родителей ребёнка.

Рис. 3. Пациент D53737-19-01-15-3. Гестационный возраст — 32 нед 6 дней, скорректированный возраст на момент исследования — 34 нед 1 день. Согласно FACS, определены AU 4, 7, 9, 10, 43 — зажмуривание глаз с напряжением век, сморщивание бровей и переносицы, поднятие губы, выраженные суборбитальные и носогубные складки. Фото публикуется с согласия родителей ребёнка.

Хотя такие базы и могут содержать все возможные мимические выражения лица новорождённых и даже иметь их диагностическую интерпретацию, определение этих состояний «на глаз» может добавлять значительную долю субъективизма. Кроме того, в условиях ограниченных кадровых и временны´х ресурсов неонатальной реанимации поиск нужного выражения среди множества других может стать неразрешимой задачей, что диктует необходимость автоматизации процесса измерения55.

Уже сегодня абсолютно реально решение этой задачи с помощью биометрии — системы распознавания людей по одной или более физических или поведенческих черт (трёхмерная фотография лица и/или тела, образец голоса, отпечатки пальцев, рисунок вен руки, группа крови, специальное фото роговицы глаза и т.д.). Биометрические технологии собирают, обрабатывают и измеряют эти характеристики в электронном виде и сравнивают их с существующими записями для высокоточной идентификации. Это уже не кадры фантастического фильма, а повседневность — смартфон с лёгкостью узнаёт своего хозяина, а видеоидентификация контактных во время пандемии COVID-19 продемонстрировала возможность работы с огромными массивами индивидуальных параметров.

С 2002 года исследователи ведут работы на стыке медицины и кибернетики по использованию биометрии, искусственных нейронных сетей и машинного обучения для классификации мимических выражений и распознавания паттернов, причём на сегодня количество публикаций уже превышает сотню56. Стоит заметить, что использование такой идентификации может быть полезным не только в диагностике боли, но и для раннего выявления расстройств аутистического спектра57, 58.

Признание того, что новорождённые чувствуют боль так же, а возможно и сильнее, чем взрослые, — крайне важный шаг в закладке фундамента здоровья каждого человека. По-прежнему остро стоит задача измерения уровня этого ощущения — как для понимания того, нужны ли анальгетики, так и для контроля их эффективности. Современные технологии, такие как 4D-ультразвуковое сканирование, биометрия и искусственный интеллект, дают надежду, что оценивать степень дистресса или боли можно будет как у только что появившихся на свет детей, так и внутриутробно. Возможно, это поспособствует дальнейшему развитию фетальной хирургии и позволит улучшить исходы таких вмешательств.

Литература и источники

  1. Rodkey E.N., Pillai Riddell R. The infancy of infant pain research: the experimental origins of infant pain denial // J. Pain. 2013. Vol. 14. №4. P. 338–350. [PMID: 23548489]  ↩

  2. Wesson S.C. Ligation of ductus arteriosus: Anesthesia management of the tiny premature infant // AANA J. 1982. Vol. 50. P. 579–582. [PMID: 7164761]  ↩

  3. Rey R. The history of pain. Cambridge: Harvard University press, 1995. 394 p.  ↩

  4. Baños J.E., Ruiz G., Guardiola E. An analysis of articles on neonatal pain published from 1965 to 1999 // Pain Res, Manag. 2001. Vol. 6. P. 45–50. [PMID: 11854760]  ↩

  5. Guardiola E., Baños J.E. Is there an increasing interest in pediatric pain? Analysis of the biomedical articles published in the 1980s // J. Pain Symptom Manage. 1993. Vol. 8. P. 449–450. [PMID: 7963771]  ↩

  6. Cruz M.D., Fernandes A.M., Oliveira C.R. Epidemiology of painful procedures performed in neonates: A systematic review of observational studies // Eur. J. Pain. 2016. Vol. 20. №4. P. 489–498. [PMID: 26223408]  ↩

  7. Anand K.J.S., Hickey P.R. Pain and its effects in the human neonate and fetus // N. Engl. J. Med. 1987. Vol. 317. P. 1321–1329. [PMID: 3317037]  ↩

  8. Grunau R.V., Craig K.D. Pain expression in neonates: facial action and cry // Pain. 1987. Vol. 28. №3. P. 395–410. [PMID: 3574966]  ↩

  9. Schwaller F., Fitzgerald M. The consequences of pain in early life: injury-induced plasticity in developing pain pathways // Eur. J. Neurosci. 2014. Vol. 39. №3. P. 344–352. [PMID: 24494675]  ↩

  10. Ranger M., Grunau R.E. How do babies feel pain? // Elife. 2015. Vol. 4. P. e07552. [PMID: 25915737]  ↩

  11. Bellieni C.V. New insights into fetal pain // Semin. Fetal Neonatal Med. 2019. Vol. 24. №4. P. 101001. [PMID: 31160226]  ↩

  12. Anand K.J. Pain, plasticity, and premature birth: A prescription for permanent suffering? // Nat. Med. 2000. Vol. 6. №9. P. 971–973. [PMID: 10973310]  ↩

  13. Grunau R.E. Neonatal pain in very preterm infants: long-term effects on brain, neurodevelopment and pain reactivity // Rambam Maimonides Med. J. 2013. Vol. 4. №4. P. e0025. [PMID: 24228168]  ↩

  14. Ranger M., Celeste Johnston C., Rennick J.E. et al. A multidimensional approach to pain assessment in critically ill infants during a painful procedure // Clin. J. Pain. 2013. Vol. 29. №7. P. 613–620. [PMID: 23328334]  ↩

  15. Fabrizi L., Slater R., Worley A. et al. A shift in sensory processing that enables the developing human brain to discriminate touch from pain // Curr. Biol. 2011. Vol. 21. №18. P. 1552–1558. [PMID: 21906948]  ↩

  16. Doesburg S.M., Chau C.M., Cheung T.P. et al. Neonatal pain-related stress, functional cortical activity and visual-perceptual abilities in school-age children born at extremely low gestational age // Pain. 2013. Vol. 154. №10. P. 1946–1952. [PMID: 23711638]  ↩

  17. Moultrie F., Slater R., Hartley C. Improving the treatment of infant pain // Curr. Opin. Support. Palliat. Care. 2017. Vol. 11. №2. P. 112–117. [PMID: 28375883]  ↩

  18. Vinall J., Grunau R., Bjornson B. et al. Impact of neonatal pain-related stress on brain and IQ at school age in children born preterm / Pediatrics. Poster presentation. 9[^th] International forum on pediatric pain. White Point, NS, Canada, 2013.  ↩

  19. Schneider J., Duerden E.G., Guo T. et al. Procedural pain and oral glucose in preterm neonates: brain development and sex-specific effects // Pain. 2018. Vol. 159. №3. P. 515–525. [PMID: 29200180]  ↩

  20. Duerden E.G., Grunau R.E., Guo T. et al. Early procedural pain is associated with regionally-specific alterations in thalamic development in preterm neonates // J. Neurosci. 2018. Vol. 38. №4. P. 878–886. [PMID: 29255007]  ↩

  21. Chau C.M.Y., Ranger M., Bichin M. et al. Hippocampus, amygdala, and thalamus volumes in very preterm children at 8 years: neonatal pain and genetic variation // Front. Behav. Neurosci. 2019. Vol. 13. P. 51. [PMID: 30941021]  ↩

  22. Van den Hoogen N.J., Patijn J., Tibboel D. et al. Repeated touch and needle-prick stimulation in the neonatal period increases the baseline mechanical sensitivity and postinjury hypersensitivity of adult spinal sensory neurons // Pain. 2018. Vol. 159. №6. P. 1166–1175. [PMID: 29528964]  ↩

  23. Walker S.M., Melbourne A., O’Reilly H. et al. Somatosensory function and pain in extremely preterm young adults from the UK EPICure cohort: sex-dependent differences and impact of neonatal surgery // Br. J. Anaesth. 2018. Vol. 121. P. 623–635. [PMID: 30115261]  ↩

  24. Maitre N.L., Key A.P., Chorna O.D. et al. The dual nature of early-life experience on somatosensory processing in the human infant brain // Curr. Biol. 2017. Vol. 27. P. 1048–1054. [PMID: 28318973]  ↩

  25. Nuseir K.Q., Alzoubi K.H., Alhusban A. et al. Sucrose and naltrexone prevent increased pain sensitivity and impaired long-term memory induced by repetitive neonatal noxious stimulation: Role of BDNF and beta-endorphin // Physiol. Behav. 2017. Vol. 179. P. 213–219. [PMID: 28663110]  ↩

  26. Butkevich I.P., Mikhailenko V.A., Vershinina E.A. et al. Long-term effects of chronic buspirone during adolescence reduce the adverse influences of neonatal inflammatory pain and stress on adaptive behavior in adult male rats // Front Behav. Neurosci. 2017. Vol. 11. P. 11. [PMID: 28184190]  ↩

  27. Burke N.N., Finn D.P., McGuire B.E., Roche M. Psychological stress in early life as a predisposing factor for the development of chronic pain: clinical and preclinical evidence and neurobiological mechanisms // J. Neurosci. Res. 2017. Vol. 95. P. 1257–1270. [PMID: 27402412]  ↩

  28. Valeri B.O., Holsti L., Linhares M.B. Neonatal pain and developmental outcomes in children born preterm: A systematic review // Clin. J. Pain. 2015. Vol. 31. №4. P. 355–362. [PMID: 24866853]  ↩

  29. Williams M.D., Lascelles B.D.X. Early neonatal pain: A review of clinical and experimental implications on painful conditions later in life // Front. Pediatr. 2020. Vol. 8. P. 30. [PMID: 32117835]  ↩

  30. Harrison D., Reszel J., Bueno M. et al. Breastfeeding for procedural pain in infants beyond the neonatal period // Cochrane Database Syst. Rev. 2016. Vol. 10. Art. №CD011248. [PMID: 27792244]  ↩

  31. Cong X., Wu J., Vittner D. et al. The impact of cumulative pain/stress on neurobehavioral development of preterm infants in the NICU // Early Hum. Dev. 2017. Vol. 108. P. 9–16. [PMID: 28343092]  ↩

  32. Kaur H., Negi V., Sharma M., Mahajan G. Study of pain response in neonates during venipuncture with a view to analyse utility of topical anaesthetic agent for alleviating pain // Med. J. Armed Forces India. 2019. Vol. 75. P. 140–145. [PMID: 31065181]  ↩

  33. IASP Terminology. — Ссылка.  ↩

  34. Jones L., Laudiano-Dray M.P., Whitehead K. et al. EEG, behavioural and physiological recordings following a painful procedure in human neonates // Sci. Data. 2018. Vol. 5. P. 180248. [PMID: 30422128]  ↩

  35. Hartley C., Duff E.P., Green G. et al. Nociceptive brain activity as a measure of analgesic efficacy in infants // Sci. Transl. Med. 2017. Vol. 9. №388. P. eaah6122. [PMID: 28469039]  ↩

  36. Grigore M., Gafitanu D., Socolov D. et al. The role of 4D US in evaluation of fetal movements and facial expressions and their relationship with fetal neurobehaviour // Med. Ultrason. 2018. Vol. 1. №1. P. 88–94. [PMID: 29400374]  ↩

  37. AboEllail M.A.M., Hata T. Fetal face as important indicator of fetal brain function // J. Perinat Med. 2017. Vol. 45. №6. P. 729–736. [PMID: 28130960]  ↩

  38. Kurjak A., Stanojević M., Salihagić-Kadić A. et al. Is four-dimensional (4D) ultrasound entering a new field of fetal psychiatry? // Psychiatr. Danub. 2019. Vol. 31. №2. P. 133–140. [PMID: 31291216]  ↩

  39. Mori N., AboEllail M.A.M., Tenkumo C. et al. Fetal facial expressions in small-for-gestational-age and growth-restricted fetuses // J. Matern. Fetal Neonatal Med. 2019. Vol. 32. №9. P. 1426–1432. [PMID: 29179599]  ↩

  40. Satoa M., Kanenishia K., Hanaokaa U. et al. 4D ultrasound study of fetal facial expressions at 20–24 weeks of gestation // Int. J. Gynecol. Obstet. 2014. Vol. 126. Iss. 3. P. 275–279. [PMID: 24996686]  ↩

  41. Bernardes L.S., Ottolia J.F., Cecchini M. et al. On the feasibility of accessing acute pain-related facial expressions in the human fetus and its potential implications: A case report // Pain Rep. 2018. Vol. 3. №5. P. e673. [PMID: 30534624]  ↩

  42. Nitta E., Kanenishi K., Mori N. et al. Twin fetal facial expressions at 30–33+6 weeks of gestation // J. Perinat. Med. 2019. Vol. 47. №9. P. 963–968. [PMID: 31622250]  ↩

  43. López-Teijón M., García-Faura Á., Prats-Galino A. Fetal facial expression in response to intravaginal music emission // Ultrasound.2015.Vol. 23. №4.P. 216–223. [PMID: 26539240]  ↩

  44. Изобретение №2698294. Способ определения дистрессового состояния внутри­утробного периода на основании оценки двигательных дескрипторов. — Ссылка.  ↩

  45. Popowicz H., Kwiecień-Jaguś K., Olszewska J., Mędrzycka-Dąbrowska W.A. Pain scales in neonates receiving mechanical ventilation in neonatal intensive care units: Systematic review // J. Pain Res. 2020. Vol. 13. P. 1883–1897. [PMID: 32801846]  ↩ ↩

  46. Van Dijk M., Tibboel D. Update on pain assessment in sick neonates and infants // Pediatr. Clin. North Am. 2012. Vol. 59. №5. P. 1167–1181. [PMID: 23036250]  ↩

  47. Jones L., Fabrizi L., Laudiano-Dray M. et al. Nociceptive cortical activity is dissociated from nociceptive behavior in newborn human infants under stress // Curr. Biol. 2017. Vol. 27. №24. P. 3846–3851. [PMID: 29199079]  ↩

  48. Verriotis M., Fabrizi L., Lee A. et al. Mapping cortical responses to somatosensory stimuli in human infants with simultaneous near-infrared spectroscopy and event-related potential recording // eNeuro. 2016. Vol. 3. №2. [PMID: 27200413]  ↩

  49. Williams G., Fabrizi L., Meek J. et al. Functional magnetic resonance imaging can be used to explore tactile and nociceptive processing in the infant brain // Acta Paediatr. 2015. Vol. 104. №2. P. 158–166. [PMID: 25358870]  ↩

  50. Baarslag M.A., Allegaert K., Van Den Anker J.N. et al. Paracetamol and morphine for infant and neonatal pain; still a long way to go? // Expert Rev. Clin. Pharmacol. 2017. Vol. 10. №1. P. 111–126. [PMID: 27785937]  ↩

  51. The 2009 Time 100. — Ссылка.  ↩

  52. Kappesser J., de Laffolie J., Faas D. et al. Comparison of two neonatal pain assessment tools (children and infant’s postoperative pain scale and the neonatal facial coding system-revised) and their relations to clinicians’ intuitive pain estimates // Eur. J. Pain. 2019. Vol. 23. №4. P. 708–718. [PMID: 30407684]  ↩

  53. Paul Ekman Group. — Ссылка.  ↩

  54. Chen S., Luo F., Chen X. et al. A video database of neonatal facial expression based on painful clinical procedures // Conf. Proc. IEEE Eng. Med. Biol. Soc. 2019. P. 6565–6568. [PMID: 31947346]  ↩

  55. Rodriguez P., Cucurull G., Gonalez J. et al. Deep pain: exploiting long short-term memory networks for facial expression classification // IEEE Trans. Cybern. 2017. [Online ahead of print] [PMID: 28207407]  ↩

  56. Lötsch J., Ultsch A. Machine learning in pain research // Pain. 2018. Vol. 159. №4. P. 623–630. [PMID: 29194126]  ↩

  57. Owada K., Kojima M., Yassin W. et al. Computer-analyzed facial expression as a surrogate marker for autism spectrum social core symptoms // PLoS One. 2018. Vol. 13. №1. P. e0190442. [PMID: 29293598]  ↩

  58. Loth E., Garrido L., Ahmad J. et al. Facial expression recognition as a candidate marker for autism spectrum disorder: how frequent and severe are deficits? // Mol. Autism. 2018.Vol. 9.P. 7. [PMID: 29423133]  ↩

Политика по обработке персональных данных
Договор оферты
Контакты
Вакансии
© 2007—2024 StatusPraesens
Информационный ресурс StatusPraesens (praesens.ru) и его элементы (фрагменты, проекты, материалы) предназначены для медицинских и фармацевтических работников в соответствии с п.7, 8 ст. 24 ФЗ «О рекламе» от 13.03.2006 №38-ФЗ
Главная страница Календарь мероприятий Субботники МАРС Журнал для акушеров-гинекологов Журнал для педиатров Журнал для неонатологов Книги Информационные бюллетени SPNavigator мобильное приложение для врачей Медицинский контент О компании Контакты